Илья ДРОКАНОВ

СТАРШИЙ СОВЕТНИК
Отрывок из романа

ПРЕДЛОЖЕН АВТОРОМ ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ НА САЙТЕ

… Апрель 1948 года выдался теплым, хотя мало солнечным. Ленинградское небо было привычно затянуто серыми облаками, будто покрывалом. В городе снег почти сошел, но на севере, на Карельском перешейке сугробов оставалось много. На лесных полянках лишь с южной стороны можно было заметить, что под соснами зажелтели прошлогодние травы и выправлялись после морозов бледные кустики брусники и черники. Противоположная северная сторона оставалась во власти снежной зимы. Лесные ручейки освободились ото льда и чернели водой, в заводях – тихой, но на каменистых перекатах – буйной как в море.
Ручейки стекались в речку, которая несла воды с финской стороны. По берегам ее высились сосны-великаны, прижимавшие мощными корнями толстый слой мха к желтому песочку. Мох и песок соседствовали с плоскими гранитными валунами бурого цвета. На одном из таких огромных камней как на площадке стояла группа людей, трое из которых по виду были офицерами пограничных войск, а двое штатских, выглядели лесными обитателями: в высоких сапогах, в серых теплых куртках, в шерстяных финских шапках. Ночная тьма уже сомкнулась над ними, предметы вокруг едва различались, но, если бы кто-то прошел по тропинке, вьющейся позади в лесу, смог бы разглядеть справа и слева на расстоянии ста метров солдат-пограничников, лежавших за стволами деревьев с ручными пулеметами, готовыми к стрельбе. Пограничники охраняли участок границы, открытый для переброски. Около солдат в напряженных позах застыли, сложив лапы, будто сфинксы, две сторожевые собаки-овчарки. Опытные стражи границы тихо втягивали чуткими ноздрями воздух, чтобы не пропустить запах посторонних людей. Вокруг стояла тишина.
Один из офицеров, начальник разведки пограничного отряда капитан Бойко, вытянул руку вперед и прошептал:
– Метрах в ста отсюда вдоль по руслу речушки начинается финская территория. Дальше через десять километров находится то место, которое вам нужно.
Савельев в форме майора пограничных войск и офицер его отдела капитан Захарченко повернулись к Кранцу, готовому идти на задание, и ко второму человеку в штатском, проводнику, карелу среднего возраста. Андрей очень тихо сказал по-немецки:
– Здесь, Гюнтер, мы прощаемся. Линия государственной границы находится совсем рядом. Проводник проведет тебя вдоль реки и по лесу до того места, где можно отдохнуть, а потом подождать автобус, который ходит в город. Проводник пойдет обратно, а ты знаешь, что нужно делать дальше.
Кранц кивнул. Савельев пожелал удачи и пожал руку агенту и проводнику. Захарченко и Бойко последовали его примеру.
Проводник направился в сторону границы, немец последовал за ним. Через секунду они исчезли в темноте, а спустя пару минут не стало слышно даже их шагов. Группа Савельева еще час безмолвно оставалась на своем месте, вслушиваясь в ночную тишину. Лишь убедившись, что за это время ее не нарушили никакие шумы, крики или выстрелы, Савельев отдал команду возвращаться к машине.
На грунтовой дороге за лесом темнел силуэт «студебеккера» с тентом. Часы показывали четыре часа утра. Капитан Бойко сел в кабину. Остальные пошли к заднему борту кузова. Обе овчарки, которых спустили с длинных поводков, молниеносно запрыгнули под тент.
Савельев уважительно произнес:
– Подготовленные собачки!
Солдаты перемахнули через борт и откинули его, помогая офицерам забраться в кузов. Андрей, усаживаясь, поискал глазами собак, но увидел лишь черные носы, торчавшие из-под лавок. «Студебеккер» загудел мотором и на малой скорости двинулся в сторону пограничной заставы, разбрызгивая грязь и подпрыгивая на ухабах.
В это время Кранц и его проводник-карел шагали вглубь финской территории. В восточной стороне небосвода заметно светлело. Понемногу развиднелось, идти стало легче. Путники то ступали по мелкой речной гальке у самой воды, то выходили на берег повыше, где еще лежал снег. Не было видно наста только на прогалинах, где вершины сосен немного расступались, и солнечные лучи прогревали весеннюю землю.
Вдруг проводник, внимательно посматривавший вокруг, резко остановился, приложил палец к губам и показал на одну из прогалинок. Метрах в двадцати от них токовал глухарь. Его нельзя было спугнуть, потому что крупная птица мгновенно взлетела бы, громко хлопая крыльями. Этот шум, отдаленно напоминавший ружейные выстрелы, в лесной тишине разносится далеко и, те, кто, возможно, находился в финском лесу в предутреннюю пору, могли бы понять, что птицу потревожили люди. Оба тихонько попятились назад, спустились к воде и, крадучись, обошли токующего глухаря. Пару раз им встречались звериные тропы, по которым на водопой привыкли ходить кабаны всем семейством от мала до велика, лосиха с лосятами-подростками, лоси-великаны, а также мелкое зверье.
После трех часов пути они достигли того места, где речка превратилась в узкий ручеек. Проводник жестом объяснил, что дальше нужно забирать немного вправо. Природа заметно изменилась: вместо хвойных исполинов со всех сторон обступило разнолесье из берез, осин и ольхи, вокруг которых почти не осталось снега. Стало быть, скоро из леса выйдем, подумал Кранц. В самом деле, минут через десять проводник привел к поваленному толстому дереву, рядом с которым обнаружилась умятая куча соломы. Какой, интересно, зверюга отдыхал здесь, подивился немец, но, углядев неподалеку кучи лосиного помета, понял, что в этом месте зимовал сохатый. Проводник присел на солому и пригласил спутника. Они немного подкрепились, хлебнули крепкого кофе с медом и коньяком из фляги, а потом карел заспешил назад. Кранцу оставалось пройти с полкилометра и выйти на дорогу к автобусной остановке.
В полупустом утреннем автобусе на вопрос, куда он едет, Кранц сказал удивленному кондуктору по-фински с сильным немецким акцентом:
– В город. В полицию.
Автобус остановился у дверей городского полицейского участка. Его начальник в чине комиссара, пожилой медлительный финн, слушал рассказ неожиданного визитера на ломанном финском языке без вопросов, подперев ладонью щеку. Потом покачал головой и по-немецки отчетливо произнес:
– Теперь, сынок, расскажи мне все с начала. Толково изложи на немецком. Я хорошо знаю этот язык потому, что еще в ту войну служил в финском егерском батальоне и воевал в составе немецких войск на Восточном фронте, примерно там же, где воевал ты.
Кранц оживился и вновь изложил свою историю. Как был в ленинградском лагере военнопленных, как там произошла массовая драка, после которой всех заключенных рассортировали по другим лагерям. Он попал в карельский город Питкяранта на лесоповал. Познакомился с местными жителями, среди которых были не только карелы, но и финны. Те подсказали, как быстро добраться в Финляндию, где к немцам относятся гораздо лучше, чем в Советском Союзе. Дождался окончания морозов и собрался в дорогу. Охрана в лагере и на участках лесоповала не была жесткой. Поэтому удалось уйти, не поднимая шума. В доказательство своего рассказа он показал лагерные номера, вытравленные хлоркой на солдатской куртке.
– Что же, ты ни одного человека не встретил в лесу, когда переходил границу? – без особого интереса спросил финн.
Кранц отрицательно покачал головой.
Во время долгого рассказа полицейский комиссар размышлял о том, как ему следует поступить дальше. По действующей инструкции надо передавать перебежчика в службу безопасности и снять с себя всякую ответственность. Но ему, бывшему боевому егерю, затем участнику шюцкора, распущенного русскими победителями в 1944 году, претила сама мысль о том, чтобы подвергнуть унизительным проверкам этого немецкого солдата. Большой жизненный опыт подсказывал, что солдат – настоящий, с такими «камерадами» он на фронте замерзал в зимних окопах и отбивался от бешенных штыковых атак русских. Нет, ни в коем случае нельзя передавать его в службу безопасности. Вдруг там молодые умники, которые сроду пороху не нюхали, возьмут, да и выдадут перебежчика Советам. Потом стыда не оберешься, свои же руки не подадут! Вот что надо сделать, наконец, нашел, как выйти из положения старый полицейский комиссар. Отвезу-ка я парня к его соотечественникам в «Союз ветеранов-егерей». Пусть сами проверяют, добровольно ли он пришел к нам в Суоми, или энкавэдэшники помогли. Этот перебежчик нигде не зарегистрирован. Если придется ко двору, помогу оформить на него финские документы, а если – нет, то нет. Пусть тогда избавляются, все равно искать некому.

Роман Ильи ДРОКАНОВА «СТАРШИЙ СОВЕТНИК»
опубликован в журнале «ПОДВИГ» №05-2023 (МАЙ)
ОФОРМИТЬ ПОДПИСКУ на ж-л «ПОДВИГ» можно 
НА САЙТЕ (АКТИВНАЯ ССЫЛКА) или в отделении связи «ПОЧТЫ РОССИИ».