Виталий НАДЫРШИН

ВАРЯГ
Глава из романа

ПРЕДЛОЖЕНА АВТОРОМ ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ НА САЙТЕ

Русские не умеют сдаваться
Ранним утром, с поднятием флага, к борту «Варяга» пришвартовался катер с крейсера «Паскаль». Пока опускался трап, его командир – Виктор Сене – нетерпеливо переминался с ноги на ногу и что-то выговаривал своему матросу. Но как только трап коснулся деревянного планширя фальшборта катера, командир легко вскочил на нижнюю балясину и торопливо поднялся к ожидавшему его наверху вахтенному офицеру. Так же торопливо француз шагал по трапам наверх, штурман едва успевал за ним.
– Салют, господин Руднев! – прощения прошу за столь ранний визит, но обстоятельства того требуют. – Он достал из кармана пачку с папиросами и закурил.
Взволнованно, торопясь, француз сообщил Рудневу неприятную весть:
– Командиры кораблей ночью получили вот такие уведомления от контр-адмирала Уриу.
Сене развернул лист с текстом и стал читать:
– Ввиду существующих враждебных действий между Японской и Российской империями, он – Уриу – должен атаковать русские военные корабли «Варяг» и «Кореец», стоящие в порту Чемульпо. В случае отказа на его просьбу русского старшего стационера – то есть вас, господин Руднев, – покинуть порт до полудня сегодняшнего дня, японская эскадра атакует русские корабли в порту. Во избежание трагических последствий адмирал просит удалиться иностранные суда от места сражения настолько, чтобы избежать опасности непреднамеренного попадания снарядов и мин. Если в настоящее время в порту находятся еще какие-нибудь транспорты или купеческие суда вашей нации, то адмирал просит передать им настоящее уведомление.
Это известие неожиданностью для Руднева не стало. Он выслушал француза спокойно, не перебивая его взволнованную речь. Не успели обсудить с французом ультиматум, как вахтенный офицер мичман Балк доложил о прибытии командира итальянского крейсера «Эльба» Бореа, принесшего идентичное с французом письмо.
– Все командиры, – нервно произнес Бореа и на секунду запнулся, – кроме… американца, – словно извиняясь, смущенно добавил он, – возмущены поведением японцев. Мы хотим потребовать от господина Бэйли немедленной подачи ноты протеста Уриу по поводу наглого нарушения им международных правил.
– И заставить извиниться перед всеми, и в первую очередь перед вами, господин Руднев, – добавил Сене.
– Когда вы, господа, успели договориться – ночью, что ли? Или загодя знали об ультиматуме? Но в любом случае спасибо вам за участие.
– Что вы, что вы, сударь! Сами только узнали, – возразил француз, а итальянец, с присущим южным людям темпераментом, заявил:
– Это наш долг, господин Руднев, – помочь коллегам в трудную минуту. И вот еще что! Перед тем как подняться на борт вашего корабля, я посетил «Тэлбот». Наш Бэйли попросил всех срочно прибыть к нему.
Бореа вытащил из кармашка брегет, ловко отщелкнул довольно потертую крышку и торопливо произнес:
– Время, время, господа командиры. Его совсем мало. Будет уместно, если мы сейчас же отправимся к англичанину.
Руднев вызвал своего старшего помощника. Старпом не заставил себя долго ждать.
– Вениамин Васильевич, – складывая в выдвижной ящик стола документы, произнес Всеволод Федорович, – господа офицеры подтвердили мои вчерашние предчувствия о действиях японцев.
– Все-таки будут нападать?
– К сожалению, да, и очень скоро – сегодня. До полудня мы должны покинуть рейд или принять бой на месте. Думаю, вот-вот и я получу подобное уведомление. Соизвольте, Вениамин Васильевич, коль в мое отсутствие появится нарочный от Уриу, отправить подателя сообщения на «Тэлбот». Распорядитесь об усилении бдительности на корабле, узнайте у старшего механика по поводу подготовки котлов. Часам к одиннадцати давление в котлах должно быть в норме. Проверьте задрайки водонепроницаемых дверей и люков, не забудьте про шланги для обогрева стволов… Да что я вам говорю – сами знаете. И еще! Срочно пошлите посыльного к капитану «Сунгари», пусть передаст мое распоряжение: как только мы покинем рейд и он услышит канонаду, ему необходимо будет подготовить к затоплению свой пароход. Надеюсь, капитан в курсе текущих событий и большой неожиданностью это для него не будет. Положите в мой катер мешки с нашими и «Корейца» письмами. И вот еще что: дайте команду поторопиться с обедом… Часам к одиннадцати, а может и раньше, экипаж должен быть накормлен. Все, кажется, – устало закончил Руднев.
– Всеволод Федорович, видимо, и «Корейцу» надо подготовить к взрыву оба зарядных погреба? – предложил Степанов.
– Да, безусловно. Кстати, пусть Беляев рубит свой рангоут и убирает паруса: не пригодятся, а скорость увеличится. Хотя, думаю, Григорий Павлович сии печальные действа уже совершает.
Затем командиры спустились в свои катера. Командир «Тэлбота» Бэйли ждал их, расхаживая по палубе. Предложил гостям заказать горячий чай с молоком, и в сопровождении вахтенного офицера все четверо направились в каюту командира.
– Надеюсь, командир «Виксбурга» Маршалл не будет слишком опаздывать, – открывая дверь в свою каюту, пробурчал Бэйли. – Хотя…
Легкий завтрак прошел в полной тишине. В ожидании американца Бэйли закурил сигару. Сене – сигарету, Бореа – трубку. Некурящий Руднев поморщился. Минут через пять Бэйли принесли записку. Прочитав ее, он воскликнул:
– Ну вот, господа, как я и думал, господин Маршалл не будет присутствовать на нашем совещании по причине отсутствия указаний на этот счет от своего командования.
– Я тоже не получал указаний, однако я здесь, – возмутился француз. – Ведь налицо нарушение международных правил. Какие могут быть тут указания?
Итальянец пожал плечами, англичанин дипломатично промолчал.
– Господа, – произнес хозяин каюты, – время уже девять утра, давайте приступим к обсуждению. Вы все ознакомились с японскими требованиями, предлагаю высказываться.
Первым выступил француз.
– Мы, – обращаясь к Бэйли, Сене показал на Бореа, – предлагаем вам, как старшему на рейде стационеру, немедленно заявить адмиралу Уриу решительный протест и потребовать не нарушать международные правила.
– И принести свои извинения, – добавил итальянец.
Бэйли вздохнул.
– Вчера только предъявлял этому Уриу протест по поводу обстрела «Корейца», господин Руднев в курсе. Что толку?..
– Тогда, – не унимался Сене, – вы же сами неоднократно выражали готовность пустить в ход оружие против нарушителей нейтралитета в Чемульпо. Мы считаем, – француз опять указал на итальянца, – пока русские не стреляют по японцам, последние не должны наносить им урон, в чем бы он ни выражался.
В знак согласия Руднев кивнул.
Пристально разглядывая француза, командир «Тэлбота» задумался. Мнение иностранных коллег никак не соответствовало его стремлениям. После короткой паузы он предложил продолжить совещание в другой каюте, но без русского командира.
– Видите ли, коллеги, вчерашнее нападение японцев на русский «Кореец» сделало уважаемого нами командира «Варяга», как это ни печально звучит, представителем воюющей стороны и отделило его от нас – командиров международной эскадры. Прошу, господа, – сказал Бэйли, указывая на выход.
Руднев остался один. В этот момент в каюту командира вошли вахтенный английский офицер и сотрудник русского консульства. Последний вручил командиру «Варяга» пакет.
– Зиновий Михайлович передал вам сие сообщение от адмирала Уриу, господин Руднев. Пожалуйста, распишитесь вот здесь.
Аккуратно вложив расписку в папку, в сопровождении офицера, сотрудник удалился.
В одиночестве мысли о страшной ответственности за судьбу большого количества человеческих жизней, вверенных ему, престиж российского флота, участь кораблей… не покидали его. Из-за нерешительности своих адмиралов и посланника Павлова, от невозможности что-либо изменить и необходимости теперь сидеть в ожидании решения судьбы русских кораблей от иностранцев… От бессилия Руднев крепко сжал ладони в кулаки.
Секретное совещание длилось недолго. Вскоре офицеры вернулись. В полной тишине они сели за стол, и первым стал говорить француз:
– Господин Руднев, наше решение об образе действий в связи с японским ультиматумом вылилось у нас составлением протокола, содержащего три пункта. Прошу вас выслушать.
Руднев напрягся, уж больно загадочна была интонация его вчерашнего товарища и коллеги. Сене взял рукописный лист текста:
– Ну, я пропускаю вступительную часть. Начну с главного. – Затем он сердито откашлялся и стал читать: – Мы, командиры военных кораблей Великобритании, Франции и Италии, находящиеся в нейтральных водах Кореи в Чемульпо, подтверждаем: атака Японией русских кораблей без официального объявления войны является вопиющим нарушением международных правил, а потому мы – здесь перечислены наши имена и прочее, – вставил Сене, – направляем вам, адмирал Уриу, решительный протест на ваши неправомочные действия.
– Как я понимаю, господа, – с некоторыми нотками иронии, произнес Руднев, – вы соглашаетесь с тем, что Японию можно назвать агрессором? Не так ли?
– Сложно сказать подобным образом, – осторожно ответил Бэйли. – Это не входит в нашу компетенцию, господин Руднев. Второй пункт нашего протокола предполагает, что в случае вашего отказа подчиниться наглым требованиям японцев, а я подчеркиваю – именно наглым, дабы при обстреле не пострадали соседствующие с «Варягом» и «Корейцем» корабли, мы будем вынуждены покинуть внешний рейд и перейти вглубь бухты.
– Должен заметить, господа, это тоже не даст нам полной гарантии, что случайный снаряд не залетит на борт кого-нибудь из нас, – вставил Бореа.
При этих словах итальянца француз добавил:
– Вы, Всеволод Федорович, должны нас понять.
– Ну а третий пункт… – хмуро спросил командир «Варяга».
– К сожалению, третий пункт конкретно не сформулирован и будет зависеть от вашего решения, господин Руднев.
– Что вы имеете в виду, господин Бэйли? Помнится, вы говорили мне о решительных мерах к нарушителям правил нахождения военных кораблей на нейтральной территории. Или правила за эти сутки изменились, – раздраженно высказался Руднев. – И потом, согласно международным правилам, о которых вы, господин старший стационер, обязаны знать, в подобных случаях я имею право покинуть рейд лишь через двадцать четыре часа после формального объявления войны, и то лишь по требованию страны обитания на момент предъявления ультиматума, то есть – Кореи.
– Я имел в виду, что вы сдадитесь японцам без боя, чем сохраните жизни экипажей. Как ни печально, но при таком превосходстве японских кораблей у вас не будет ни одного шанса прорваться в открытое море. Погубите экипажи и корабли. Считаю, будет…
– Исключено, господа! Ни при каких обстоятельствах, какими бы они ни были печальными, я не спущу российский Андреевский флаг, это не в обычаях русских моряков, – не дав англичанину договорить, твердо заявил Руднев.
И не было в его голосе ни страха, ни пафоса, ни бравады. Внутренняя решимость, непреклонная воля, отобразившаяся в чертах его лица, заставила присутствующих отвести в сторону свои взгляды и замолчать. Наступившую паузу прервал Руднев. Слегка растягивая слова, он добавил:
– Даже если, гипотетически, я отдам этот позорный приказ – экипаж не подчинится ему. Русские не умеют поднимать белый флаг и сдаваться.
– Странная черта характера, господин Руднев, – пробурчал англичанин.
– Интересно, почему, – удивился француз.
– Почему… – усмехнулся Руднев. – Таковыми созданы, и все!
Решимость, с которой русский офицер произнес эти слова так лаконично и просто, поразила всех. Француз и итальянец вопросительно посмотрели на Бэйли. Изобразив на лице скептическую улыбку, англичанин молчал. Тогда Виктор Сене осторожно произнес:
– Господин Руднев, сэр, а может быть, вам дотянуть до ночи и в темноте попробовать осуществить ночной прорыв?
– До ночи еще далеко. А как же полдень? – вставил Бореа. – А начнут японцы пальбу, а мы рядом…
– Господа, ну чего мы строим ненужные прожекты и даем вредные советы! Выход из Чемульпо – узкий, извилистый, с мелями, камнями и прочими неприятностями… Тридцатимильный фарватер и днем-то с трудом проходишь, а ночью… Исключено, господа! – решительно заявил Бэйли.
После неловкой паузы итальянец спросил Руднева, как тот намерен поступить в этих обстоятельствах.
– Прорываться… Другого пути у меня нет.
– Это безумие! Вас ждет целая эскадра!
– Что делать… Приму бой. Понимаю вашу обеспокоенность, господа. Коллеги, будьте покойны за свои корабли, сражаться на нейтральном рейде я не буду.
Руднев замолк. Иностранцы молчали тоже. Пауза затянулась. Наконец, Руднев произнес:
– Итак, господа, ваш приговор вынесен! Спасибо, так сказать, за активное участие! Но хочу напомнить вам, что любой осужденный имеет право на последнюю просьбу, так ведь? – обращаясь к англичанину, произнес Руднев. Тот кивнул.
– Как мы с вами знаем, господин Бэйли, Япония разорвала дипломатические отношения с нами, но официально еще не объявляла войны России. Следовательно, вы свободны в своих действиях. А потому я прошу вас, господа, сопроводить меня до выхода из тесных нейтральных вод, с тем, чтобы на открытой воде я смог вместе с «Корейцем» иметь возможность для маневрирования и вступить в честный бой.
Обдумывая ответ, командир «Тэлбота» ответил не сразу. Но, потом, видимо, решившись, произнес:
– Несмотря на наше с коллегами искреннее сочувствие вам, уважаемый господин Руднев, мы не сможем удовлетворить вашу просьбу.
– Поверьте, поступить так, не нарушив нейтралитет, не представляется возможным, – с нотками фальшивого сочувствия поддержал англичанина командир итальянской канонерской лодки Бореа. – Извините нас.
– Странно вы рассуждаете, господа. Для вас нейтралитет – священная корова, и ни-ни ее потревожить. И в то же время спокойно смотрите на нарушение нейтралитета японцами? Если это не сговор за нашей спиной, то где логика, господа?
– Ну, какой сговор, – поспешил возразить Бэйли. – Японцы – азиаты, сэр! Веками привитые нам с молоком матери европейские цивилизованные нормы и правила для них не указ.
И француз, и итальянец кивнули в знак согласия.
– Не много же вы молока выпили, господа… Не много…
Руднев резко поднялся.
– Надеюсь, мешки с русскими письмами не сильно нарушат так оберегаемый вами, господин Бэйли, нейтралитет?
– Что вы, что вы… Доставим, не сомневайтесь. Если чем и можем помочь вам, сэр, уж простите нас: в случае трагических событий, мы примем ваши экипажи на свои борта. Так, господа? – обращаясь к французу и итальянцу, спросил Бэйли.
Оба с готовностью согласились.
– Честь имею, господа! Дабы не подвергать опасности ваши драгоценные жизни, я не буду ждать положенные мне сутки. К указанному времени русские корабли покинут рейд, – произнес Руднев с презрительной интонацией. Окинув ледяным взглядом присутствующих и не подав никому руки, он направился к выходу. Офицеры встали.
Выхода в коридор, Руднев уловил тихий шепот англичанина:
– Отдать должное Рудневу, господа, своим обещанием покинуть рейд он сильно облегчил наше положение.
– Русские, сэр! Порядочность у них в крови. Это у нас… – Дальше Руднев не расслышал, шум коридора заглушил слова итальянца.
Наспех составленный протокол с «грозным протестом» через час был доставлен на флагманский корабль адмиралу Уриу. Врученный лишь за несколько минут до боя, он оказался ничего не значащей бумажкой, на которую японский адмирал ответил лишь через три дня.

Роман Виталия НАДЫРШИНА «ВАРЯГ»
будет опубликован в журнале "ПОДВИГ" №12-23 (ДЕКАБРЬ)
ОФОРМИТЬ ПОДПИСКУ на ж-л «ПОДВИГ» можно 
НА САЙТЕ (АКТИВНАЯ ССЫЛКА) или в отделении связи «ПОЧТЫ РОССИИ».