Петр НИКИТИН

ХОЛМС в СИБИРИ

Отрывок из повести

*
Шерлок Холмс и я давно отбросили идею путешествовать инкогнито. Русский народ очень любопытен, и недостатка в зеваках у нас не было.
Слава Шерлока Холмса успела проникнуть в Сибирь, и, куда бы мы ни приезжали, нас всюду встречали любопытствующие местные жители. Были даже такие, которые приглашали нас ни с того ни с сего на обед, вероятно, для того, чтобы посмотреть, как ест английский сыщик.
Потому мы совсем не удивились, когда однажды в своем гостиничном номере услышали настойчивый стук в дверь. На наше приглашение войти в комнату появился здоровенный детина с сизо-багровым носом, одетый вполне прилично.
– Однако прошу извинения, что, так сказать, нарушил и прочее, – выпалил он густым басом, прибавляя, по привычке сибиряков, то и дело к речи слово «однако».
– Чем могу служить? – спросил Холмс.
– Однако окажите божескую милость, помогите, – заговорил снова пришедший. – Я – один из хозяев Братского золотого прииска и явился к вам однако за помощью…
– Садитесь, пожалуйста, – пригласил его Шерлок Холмс. – У меня сейчас много свободного времени, и вам незачем торопиться.
– Однако спасибо, – поклонился золотопромышленник.
Он погладил бороду, провел рукой по волосам и, сев на стул, заговорил:
– Фамилия моя, однако, – Хромых. Двое братьев нас, однако: я и Сергей. Меня зовут Петр Харитонович. Поэтому и прииск наш называется «Братским». Прииск хоть и далеко отсюда, однако дорога до него сносная, добыча золотого песку хороша, а оборудование почти совершенное. Все было бы ладно, если бы не воровали золото. Однако это воровство развилось так сильно и ведется настолько систематически, что из-за него мы еле-еле сводим концы с концами. Наши шпионы уверяют, что главную массу золота ворует и вывозит наш же управляющий Зиновий Андреевич Сельцов, но мы не можем поверить в это. Два раза, сбитые с толку подобными показаниями, мы обыскивали его в дороге, когда он уезжал с прииска, но ни разу не находили у него ни крупинки золота. Однако положение наше остается неважным, и мы с братом очень просили бы вас заняться нашим делом. Мы готовы заплатить вам треть стоимости краденого золота, лишь бы узнать способ, каким производится воровство.
Он умолк и просительно взглянул на Шерлока Холмса.
– Далеко ли отсюда прииск «Братский»? – спросил Холмс.
– Сто десять верст, – ответил наш посетитель.
– А сколько дорог ведет к нему?
– Однако одна.
– Найдется ли для нас там помещение?
– Однако как не найтись.
– Прекрасно, – проговорил Шерлок Холмс. – Я берусь за ваше дело, хотя сознаюсь, что делаю это больше ради того, чтобы побывать на прииске, узнать, какова жизнь там.
За ужином разговорились.
– Давно ли замечаете вы крупное воровство золота? – спросил, как между прочим, Холмс.
– То-то и дело, что странным кажется то, что крупные увозы золота начались три года тому назад, то есть тогда же, когда поступил на прииск новый управляющий.
– Хищение золота производится из конторы?
– О нет, – воскликнул Петр Харитонович. – Это был бы открытый грабеж, а я, однако, говорю только про контрабанду.
– То есть?
– А вот, видите ли, какая штука. Все золото, добываемое на прииске, должно сдаваться в контору. Оно непосредственно поступает туда прямо с промывочной машины, где украсть его невозможно. Но, кроме золотого песку, добываемого промывкой земли на машине, существуют еще самородки. Эти кусочки золота кидаются в глаза, и рабочие имеют право поднимать их руками, но обязаны класть в особые кружки, поставленные тут же. За эти самородки они получают премию по два рубля пятьдесят копеек за золотник. Но несмотря на самый бдительный досмотр смотрителей разреза, они умудряются, однако, воровать часть самородков для того, чтобы обменивать их потом на спирт у спиртоносов. Номинальная цена золота – пять с полтиной золотник. Наши шпионы утверждают, что сам управляющий скупает краденое таким способом золото и сам вывозит его с прииска. Он его выменивает рабочим на спирт, конфекты и другие запрещенные вещи.
– А как часто уезжает ваш управляющий с прииска? – спросил Холмс.
– Только один раз, именно по окончании работ, – ответил Хромых. - Поздней осенью, вот как сейчас.
– Значит, он скоро поедет. Были ли на него доносы и в этом году?
– Быть-то были, да я опять-таки думаю, что на него указывают для отвода глаз. Нам доносили, что в этом сезоне он скупил пуд пять фунтов золота, а поскольку наше золото очень хорошего качества и ценится казною в девятнадцать тысяч шестьсот рублей пуд, то выходит, что он должен вывезти на двадцать две тысячи рублей. Нам думается, что золото скупает и вывозит кто-то другой, смотритель какого-нибудь разреза, а нам отводят глаза Сельцовым.
– Весьма возможно, – задумчиво произнес Шерлок Холмс, наливая себе в фужер шампанского.
**
Далеко за полночь мы разошлись по домам. На прииск решено было выехать через два дня. Эти дни мы употребили на прогулки и осмотр города. В назначенный день нам подали просторную коляску, и вместе с Петром Харитонычем мы выехали на прииск, взяв с собой из гостиницы лишь самые необходимые вещи и оставив остальной багаж на хранение.
Сытые, крепкие кони, перепрягаемые через каждые 20-25 верст, живо домчали нас до «Братского» прииска. Тут нам отвели помещение в две комнаты рядом с квартирой Петра Харитоныча, и в первый же день мы перезнакомились со всей администрацией.
Наши настоящие имена и род занятий были скрыты от окружающих, и мы делали вид, что представляем из себя обыкновенных туристов, путешествующих по Сибири.
Рано утром мы вставали по звонку, когда вставали и все рабочие, ходили в разрез и на машину, старательно изучая технологию добычи золота и присматриваясь к бытовым подробностям жизни золотодобытчиков.
Я заметил, что Холмс зорко следит не только за управляющим, но и за другими людьми из приисковой администрации. Как только работы кончались, Шерлок Холмс выходил из дому и исчезал до поздней ночи. Результатом этих прогулок было то, что ни один рабочий прииска не мог посетить никого из администрации без того, чтобы про это посещение не узнал Холмс.
Однажды вечером Холмс подошел ко мне со словами:
– Теперь, дорогой Ватсон, нам пора будет познакомиться и с сыщиками прииска.
– А что? Разве вы заметили что-нибудь? – спросил я.
– Есть кое-что, – ответил он. – Мне сдается, что Петр Харитонович не совсем прав, полагая, что сыщики оговаривают управляющего. Несколько дней подряд я следил за ним, и мне удалось заметить один из его очень ловких маневров.
– А именно? – полюбопытствовал я.
– Я заметил, что, наблюдая за ходом работ в главном разрезе, он останавливается подолгу именно в тех участках разреза, где золотой слой богаче. И всегда находит причину, чтобы отослать на время куда-нибудь смотрителя этого участка разреза. Конечно, по понятиям служащих, управляющий больше следит за рабочими, нежели усталый за день смотритель разреза, но… на самом деле выходит иначе. Рабочие воруют из выкидываемой земли самородки настолько ловко, что надсмотрщику достаточно лишь на секунду отвести глаза в сторону. А наш милейший управляющий отводит свои глаза. И потом… поздно вечером его частенько посещают двое рабочих, которых, как я заметил, он всегда ставит на лучших участках.
***
В этот же вечер мы зашли к Петру Харитоновичу.
– Могу ли я видеть вашу так называемую сыскную полицию? – с улыбкой спросил его Холмс.
– Конечно. Прикажете позвать их сюда? – спросил Хромых.– Штат невелик – всего двое.
– В таком случае я жду их, – кивнул Холмс.
Хозяин вышел и через двадцать минут возвратился в сопровождении двух обыкновенных приисковых рабочих. Попросив хозяина выйти, Холмс приступил к расспросам.
Из слов этих двух людей Холмс узнал, что управляющий скупает золото лишь у двух рабочих, которые в свою очередь скупают краденое золото у всех остальных, меняя его на спирт, получаемый от управляющего. Об этом можно было лишь догадываться по тому обращению, слегка заискивающему, с каким остальные рабочие относились к этим двоим. Подкопаться с прямыми уликами под управляющего нельзя никак. О количестве сбываемого рабочими краденого золота можно догадываться лишь по числу пьяных. Сначала думали, что золото сбывается спиртоносам, но потом выяснилось, что вблизи прииска нет ни одного спиртоноса, а между тем рабочие чаще бывают пьяными, чем на других приисках.
Несколько повальных обысков не привели ни к каким результатам. Между тем было замечено, что эти двое рабочих находятся в фаворе у управляющего и часто посещают его. Управляющий же и не думал скрывать своего пристрастия, объясняя его тем, что названные рабочие работают лучше всех, не пьют и умело улаживают разного рода мелкие столкновения между рабочей массой и администрацией, без которых не обходится обыкновенно ни один сезон тяжелой приисковой жизни.
Холмс с глубоким вниманием слушал эти объяснения.
– Вы говорите, что по количеству пьяных и истребляемого спирта можно судить о приблизительном количестве сбытого ворованного золота? – спросил он, дослушав до конца.
– Да, – ответил один из сыщиков. – Мы ведем строгую запись.
– Почему же администрация не насядет с допросом на тех, кто чаще всех бывает пьян?
Сыщики переглянулись с усмешками.
– Приисковый рабочий скорее даст себя повесить, нежели выдаст источник, откуда он достает запрещенный напиток, – ответил один из них. – По нашему подсчету, по сегодняшний день, у  управляющего должно быть приблизительно пуд восемь фунтов золота. Но, вероятно, у него найдется немного больше, так как за каждой бутылкой спирта уследить невозможно.
– Когда уезжает Сельцов?
– Через три дня. Завтра прекращаются работы на прииске, и отправляется караван с добытым золотом, а Сельцов задержится на два дня для окончания отчетности и выдачи рабочим их книжек.
На этом разговор наш окончился.
****
У нас на квартире Шерлок Холмс долго ходил молча взад-вперед по комнате.
– Нет, он не доверит такого количества золота другому, – произнес он, остановившись у окна. – Он одинокий, близких людей с ним нет, и теперь или позже должен вывезти свои сокровища. Вопрос лишь в том: повезет ли теперь при себе или припрячет для того, чтобы приехать за ним позже.
– Я думаю, что последнее вернее, – согласился я.
– Это зависит от того, насколько он осторожен. Вор всегда чувствует, что за ним следят, – ответил Холмс. – И я даю голову на отсечение, что Сельцов сознает, что за ним есть надзор, тем более что уже подвергался обыскам. Только он слишком надеется на свою ловкость. Если это так, то он постарается захватить золото с собой. Кроме того, вторая поездка на прииск после работ возбудит подозрение, а скрыть ее невозможно. На прииске остаются люди, которые во время безделья скорее заметят каждого прибывшего, нежели среди разгара и сутолоки сезона.
С этим выводом я не мог не согласиться.
С этого часа мы стали терпеливо ждать. День и ночь по очереди сторожили Сельцова, не спуская с него глаз, от которых он скрывался лишь тогда, когда запирался у себя.
На следующий день с прииска уехал караван с золотом, и хозяин вместе с ним. Перед отъездом он открыл приисковому уряднику наше инкогнито, попросив его оказывать всяческое содействие.
Прошел еще день. В доме управляющего шли приготовления к отъезду. К подъезду его квартиры был подан его собственный просторный возок с кожаным фордеком.
– Нам надо сделать вид, что мы уезжаем, – сказал под вечер Шерлок Холмс.
Мы зашли к управляющему и поблагодарили его за гостеприимство.
– Мы могли бы поехать вместе, – предложил управляющий.
– О нет, благодарю вас. – ответил Холмс. – Я слишком задержался.
Едва уловимая усмешка скользнула по губам управляющего. Выйдя от него, мы приказали заложить экипаж и через два часа выехали с прииска вместе с урядником. Но лишь немного отъехали от прииска, на восемь или десять верст, как Холмс приказал кучеру свернуть по первому попавшемуся проселку в сторону.  Через четверть часа мы углубились в густую тайгу.
– Пусть он проедет вперед, – пояснил он. – Нападение сзади всегда бывает эффективнее. Мы нагрянем в тот момент, когда ему будут перепрягать лошадей на первой станции, и вряд ли самый обыкновенный, но внимательный обыск не даст должного результата.
Раскинув войлоки и закутавшись в теплые одеяла, мы переночевали в лесу и встали с рассветом.
Солнце, вероятно, уже взошло, но под угрюмой тенью тайги было еще почти темно.
*****
Наш бивуак, очень похожий на разбойничью засаду, находился в двухстах или трехстах шагах от большой дороги. Оставив лошадей в лесу, мы трое, третьим был урядник, пробрались поближе к дороге и засели в густом кустарнике, так что могли видеть все, что происходит на проезжем тракте.
До часу дня все было тихо. Но вот, наконец, мое ухо различило какие–то отдаленные звуки.
Холмс насторожился. Наконец послышался ясно грохот мчавшегося экипажа и топот копыт.
Через несколько минут мимо нас промчалась тройка. На облучке сидел кучер, в кибитке – управляющий. Развалившись в беспечной, равнодушной позе, он, казалось, дремал, облокотившись спиной на задок. В нашу сторону он даже не взглянул.
Судя по внешнему виду, никогда нельзя было бы сказать, что совесть его чем-нибудь запятнана.
Лишь только его коляска отъехала по нашему расчету версты на две, как Шерлок Холмс кинулся к нашему экипажу, сделав знак следовать за собой. Вскочив в экипаж, мы помчались что есть духу за  управляющим, боясь опоздать на станцию, на которой он должен был поменять лошадей.
Версты мелькали за верстами.
Наша тройка описала крутой полукруг, и из-за леса показались постройки станции. С ужасом заметили мы, что тройка управляющего уже кончает перепрягать лошадей. Как раз в тот момент, когда его ямщик влез на облучок, наша тройка остановилась вся взмыленная рядом с его возком.
– Господин управляющий, я позволю себе задержать вас, – произнес, подходя, урядник.
– В чем дело? – удивленно спросил тот. И обратившись к нам, весело воскликнул:
– Вот уж никак не думал, что обгоню вас. Где же это вы застряли? Неужели в тайге?
– Да, мы слегка увлеклись охотой, – ответил Холмс.
 В глазах управляющего  блеснул злорадный огонек.
– Ну–с, я вас слушаю, – произнес он, обращаясь к уряднику.
– Позвольте вас обыскать.
– Меня? – расхохотался управляющий. – Неужели вы все еще думаете, что я увожу с собой хозяйское золото? Впрочем… – Он пожал плечами и договорил: – Законы тайги грубы, и кто попал в нее, должен мириться с ними. Делайте свое дело, господин урядник. Я к вашим услугам.
Вместе с урядником они вошли в станционный дом.
– О, какая каналья! – весело воскликнул Шерлок Холмс. – Готов голову дать на отсечение, что он уже давно догадался, кто мы такие. Ведь он прямо-таки смеется мне в глаза.
– Да, я заметил это также, – подтвердил я.
И, словно в подтверждение слов Холмса, управляющий вдруг выскочил из станционного дома.
– Что же, господа, вы не идете? Я думаю, что вам больше незачем ломать комедию и скрывать свое настоящее звание. Пожалуйте, господа сыщики, – крикнул он нам.
– Когда так, не имеет смысла скрываться, – ответил, улыбаясь, Холмс. – Пойдемте-ка, Ватсон.
Мы вошли в станционный дом и приступили к обыску.
Но… у Сельцова не было решительно ничего, кроме драпового пальто на вате и костюма, в карманах которого оказался бумажник и  письма. Из комнаты мы перешли во двор. Вся кибитка, чемодан и узлы были обшарены нами так, что не осталось не осмотренным ни одно перышко.
Золота не было нигде.
Отозвав меня в сторону, Холмс тихо проговорил:
– Еще одно место осталось недосмотренным, дорогой Ватсон.
– А именно?
– Возможно, что золото скрыто в осях, оглоблях или частях кузова. Но скрыто оно настолько искусно, что заметить это снаружи решительно невозможно. Надо как-нибудь лишить его кибитки.
– Я думаю, что это не так трудно сделать, – заметил я. – Просто взять и перерубить ему ось и переломать колеса.
– Гм… это выйдет слишком грубо, – ответил Холмс. – Надо сделать не заметно. Я отведу его снова в дом, а урядник пусть  прикажет кучеру поломать возок где-нибудь по дороге. Он подумал и добавил: – Для этой цели можно будет даже подпилить слегка ось.
******
Сказав это, он, подойдя к Сельцову, не сводившему с него насмешливого взора, попросил его снова войти в станционное помещение, оставив урядника со мной.
Оставшись наедине с блюстителем порядка, я передал ему приказание Шерлока Холмса. Кивнув, он подозвал к себе кучера Сельцова и стал объяснять, что надо сделать. Со своей стороны я пообещал кучеру пятьдесят рублей наградных, если он сумеет привести повозку управляющего в совершенно негодное состояние, и объяснил, что это делается в интересах его хозяев.
Нечего и говорить, что кучер охотно согласился на все.
– Недалече есть крутой спуск и на повороте верстовой столб, – сказал он. – Ежели на него наехать с маху, то вся повозка рассыплется.
Достав из чемодана подпилок, я быстро надпилил обе оси.
Из дому вышли Холмс с Сельцовым. Холмс извинялся за причиненное беспокойство и говорил так искренне, что урядник вытаращил глаза. Казалось, Шерлок даже подружился с управляющим.
Мы все вместе позавтракали. Была выпита бутылка шампанского, и решили ехать до Иркутска вместе.Убрав погребцы, мы расселись каждый в свой экипаж и снова пустились в путь.
Сельцов ехал впереди, мы – сзади. Всю дорогу Шерлок Холмс не спускал глаз с передней тройки. Вот, наконец, начался спуск, про который говорил кучер. С самого начала спуска лошади передней тройки зашалили. Усилия кучера не помогли. Горячие кони вдруг поднялись на дыбы и бешено понеслись под гору. С замиранием сердца мы следили за этой картиной.
Сельцов, видимо, перетрусил не на шутку.
Он вскочил с сиденья и что есть силы натянул вожжи левой пристяжки и левой стороны коренника. Это подействовало. Быстрота бега уменьшилась, но все же была сильна. Кучер, видимо, растерялся: тройка летела прямо на верстовой столб.
Но не доезжая столба, кучер оправился от волнения. Тройка описала зигзаг. Лошади успели избежать опасности, а экипаж не спасся. Раздался страшный треск, лошади встали на месте, кучер кубарем скатился с облучка, а сам Сельцов очутился на лошадиной спине.
– Идиот, – со злостью ругался он, слезая на землю. – Ну, счастье мое, что они едут за нами. А то что бы я делал здесь посреди двух станций?.
Он ходил вокруг возка, сокрушенно покачивая головой.
Тройка наша остановилась. Мы вылезли из тарантаса, выражая Сельцову свое соболезнование.
– Да, что уж тут плакать, – ответил он с досадой. – Возок придется бросить. Уж вы, господа, как-нибудь потеснитесь.
– Ну, конечно, – воскликнул Холмс. – Но неужели же вы так бросите такой прекрасный возок?
– А что с ним делать? – ответил Сельцов. – Не на себе же тащить.
Ловушка не сработала.
Вещи Сельцова перегрузили на наш возок, и мы снова двинулись в путь, взяв лишь лошадей и упряжь разломанного экипажа. Но ехать впятером, при такой нагрузке, было невозможно.
– Я предлагаю идти по очереди пешком, – сказал Холмс.
На том и порешили.
Решено было садиться двум, а двоим идти пешком и каждые пять верст меняться.
Первыми пошли пешком я и Холмс.
Пройдя свое расстояние, мы сели на возок, а урядник с Сельцовым пошли пешком. Идти было прохладно и легко, мы с Холмсом совсем не утомились. Но совсем другое случилось с Сельцовым.
Сначала он пошел бодро, но пройдя первую версту, весь покрылся потом и покраснел. Вторую версту он делал отчаянные усилия, чтобы казаться бодрым, но в конце третьей версты заявил, что идти пешком так долго не может: с непривычки ноги болят.
– Странно. – произнес улыбаясь Холмс. – На прииске вы ходили целый день и не уставали.
– Действительно странно. Я и сам этого не понимаю, – согласился управляющий.
Насмешливый блеск совершенно исчез из его глаз и заменился выражением тревоги.
В эту минуту Холмс вдруг крикнул кучеру:
– Стой.
Сельцов едва заметно вздрогнул. Холмс положил руки на плечи Сельцова и холодно произнес:
– Ну-с, господин управляющий, вы напрасно смеялись надо мною. Провести Шерлока Холмса не так-то легко. Дайте мне ваше пальто.
– Но мне холодно, – пробормотал управляющий.
– В таком случае оно будет снято насильно, – воскликнул Холмс, кивая уряднику.
В одну секунду пальто было снято с Сельцова. Взяв одежку за воротник, Холмс с усилием поднял его на вытянутой руке.
– Да, теперь я пойман, – со злобой проворчал Сельцов.
– Ничего не понимаю, – воскликнул я.
– О. Я об этом догадался по усталости господина управляющего, – с улыбкой пояснил Холмс. – Золото втерто в драп. Шлиховое золото, не скрепленное лигатурой, слишком мягко, и великолепно втирается в сукно, в драп и подобные им материи, словно растворяясь в них. Если вы возьмете кусок шлихового золота и начнете его тереть о сукно, то скоро у вас в руке не останется ничего. Превратившись в пыль, оно все уйдет в сукно. Так сделал и этот господин. Он втер золото в драп, а потом выжег бы свое пальто. Но… это ему не удалось, и с этой минуты он арестант.
Мы снова пустились в путь, со связанным Сельцовым, одетым в другую одежду взамен отобранной, из которой впоследствии было выжжено пуд и семь фунтов золота.

Повесть Петра НИКИТИНА «ХОЛМС в СИБИРИ»
опубликована в журнале «Детективы «СМ» №06-2019 (выходит в ДЕКАБРЕ)