Александр ТРАПЕЗНИКОВ

СПЯЩИЙ без НОМЕРА

Отрывок из романа 

ПРЕДЛОЖЕН АВТОРОМ ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ НА САЙТЕ

По периметру и на углах стояли металлические вышки, в каждой из которых зорко дежурил солдат-охранник, вооруженный винтовкой Мосина. Центральное место во дворе занимал большой каменный двухэтажный дом – «Комендатура лагеря № 27» (так было написано крупными буквами на русском и немецком языках на прибитой к стене над входом доске), а слева и справа от нее две дюжины длинных деревянных бараков, выкрашенных зеленым цветом. Рядом с ними росли деревья, но их было немного. В основном, чахлые березки с редкой листвой. Наверное, тоже считали себя заключенными под стражу, потому и не развивались как надо. В отличие от их сестер-товарок по ту сторону колючей проволоки. Узницей может быть и растение в цветочном горшке. 

За комендатурой и бараками виднелись другие здания, отдельные домики, подсобные помещения, мастерские, всего не разглядишь. Вообще территория лагеря была довольно обширной, и мало ли что там еще находится? Наверняка библиотека, столовая, баня, лазарет, кухня, спортивная площадка, а то и кинозал. Но это было бы уже совсем непозволительной роскошью для побежденных немцев. Хотя кто их поймет, этих русских… Так, должно быть, думали вновь прибывшие военнопленные. 

Они тревожно переминались с ноги на ногу на плацу перед комендатурой. У многих из них за спиной висел походный кожаный ранец с личными вещами. Кроме Ричарда Стаута. Выстроенные в два ряда военнопленные ждали уже довольно долго. С любопытством оглядывали место своего вынужденного временного обитания. Мало интересного, лагерь как лагерь. Хотя с чем сравнивать? В прошлом ни у кого из них ничего подобного не было. Однако в неволе твое внимание привлекает любая мелочь, и всё ранее привычное ты видишь и осознаешь по-новому. И внезапно понимаешь, что тебя касается не только то, что нас окружает и происходит в этом мире, но также и то, чего нет и не видно, но может произойти. 

А невдалеке возле одного из бараков скопилась другая группа военнопленных – старожилов лагеря, и с не меньшим любопытством наблюдала за новичками. Перешептывались. Большинство было одето в свою военную форму вермахта, но без погон, шевронов с нашивками и знаков отличия. И, разумеется, без наградных орденов, медалей и железных крестов, хотя наверняка они имелись у всех. А довольно поношенные и застиранные мундиры были самых разных оттенков цвета, что говорило о принадлежности к тому или иному роду войск. Пехота, летчики, танкисты, саперы, егеря. Был даже один «фиолетовый» военный священник-капеллан. Да еще парочка «лимонно-желтых» связистов и «голубой» юрист. Если уж не радуга, то уставший цирк. Не было только черного цвета. «СС» содержался в других спецучреждениях. 

Среди военнопленных, впрочем, были и такие, которые сменили свою униформу на рабочую одежду, выданную администрацией лагеря. Простые серые холщовые рубахи, штаны, кирзовые сапоги, тяжелые ботинки. Одежда эта выглядела более опрятной и свежей, да и пуговицы занимали свое положенное место, не то что «убежавшие» с некоторых кителей и мундиров тех, кто предпочел не расставаться с прошлым. Уж лучше потерять пуговицу, чем последнюю связь-ниточку с вермахтом. Но все они, и те и другие, были гладко выбриты, накормлены и чисты, в отличие от вновь прибывших, заросших щетиной, грязных и измученных долгой дорогой на Восток. 

Посередине двора был вбит столб с перекладиной, напоминающий виселицу. Но вместе веревки с петлей на ней висел средних размеров чугунный колокол, который при сильных порывах ветра начинал раскачиваться и звенеть. Тогда в ответ ему раздавался вороний грай с облюбовавших самую высокую и ветвистую березу черных птиц. Час назад колокольным звоном были и встречены въехавшие на территорию лагеря грузовики. Только раскачивал чугунный язык солдат. Очевидно, так здесь было принято при каком-либо оповещении или процедуре. Общий сбор, отбой, прием пищи или что иное. 

- Добро пожаловать в ад! – выкрикнул неугомонный Фридрих Прайф и грязно выругался. 

Стоявший рядом с ним в первой шеренге Зигмунд Рёкк толкнул его локтем в бок.

- Ты нас под эту виселицу подведешь, если не прекратишь свои фокусы, - хладнокровно сказал он. – Сам, часом, не концлагеря охранял? Вот где пекло. 

- Я танкист. Дивизия «Гольштейн». А вот ты кто?

- Я тоже. «Клаузевиц». 

- Так мы почти из одной части. Вас на основе нашей сформировали.

- Забудь.

- Как? Всё до сих пор перед глазами. Зубы скрипят.

За ними впритык стояли Пауль Шеффер и  Ричард Стаут. Унтер-офицер посоветовал:

- Если постоянно жить думами о прошлом, то тебе нет места в настоящем. А живя только будущим, ты также исчезаешь из дня сегодняшнего. Живи днём, но помни обо всем, что было и что будет. Ведь всё есть уже сейчас и всё повторяется. А зубами много не скрипи – сточатся, как будешь мясо кушать? Тебе ведь оно нравится, вон какую шею отрастил. 

- Ты мне не тыкай, унтер! – огрызнулся майор-танкист. 

- Здесь теперь все равны, - сказал Рёкк. – А насчет зубов – человек приходит в этот мир без них, так же и уйти должен.

- Философы… - прошипел Прайф. – Ненавижу болтунов. Из-за них мы всё и просрали. 

- Да, я философ, - согласился Шеффер. – И вот что я еще вам посоветую, герр майор, чтобы вы могли примириться с действительностью. Если не можешь или не в силах изменить внешность мира, его форму, очертания – попробуй изменить саму суть, сердцевину, это иной раз гораздо легче, да и полезнее сделать, поскольку у неё свои, если, конечно, нащупаешь их, законы пластичности. Это более умно и безопасно. А вообще-то смерть стоит того, чтобы жить. А жизнь стоит того, чтобы умереть. Цена только разная. Хотя смерть облегчает жизнь, разве не так?

- Ни черта я не понял из твоей болтовни. Пустые слова, унтер. 

- Тогда я скажу, - вмешался в разговор Стаут. – Помните законы физики? Вам, как танкистам, они должны быть хорошо знакомы, особенно, теория резонанса. Нельзя въезжать большой колонной танков на мост. Может рухнуть. Но перед тем, как разрушиться, дребезжать начинает всё. Не только мосты -  здания, люди, государства. Яркий пример – Гитлер и Третий рейх. Так что бойся всего того, что дребезжит. А вы только этим до сих пор и занимаетесь.

- А ты, англичанин, вообще молчи! И не стой у меня за спиной!

- А куда же мне деться? Куда поставили, там и стою. 

- Убирайся в свой проклятый Альбион.

- И рад бы, да не пускают. 

Вышедший из комендатуры солдат начал раскачивать колокол. Тяжелые ритмичные звуки сорвали с высокой березы стаю ворон. Обе шеренги военнопленных по команде сержанта-охранника подтянулись, выровнялись. Через пару минут вслед за солдатом-звонарем из дверей каменного дома вышла группа советских офицеров НКВД. С десяток человек. Старший по званию – полковник. Среди них было и несколько женщин в военной форме того же ведомства. Некоторое время все они с интересом внимательно рассматривали вновь прибывших. Наконец, вперед выступил коренастый капитан средних лет. Он оказался человеком с юмором.

- Товарищи и господа, мы рады приветствовать вас на территории Советского Союза! – начал он по-немецки свою речь, чем вызвал невольные улыбки у многих выстроившихся военнопленных. – И рады, что вы сохраняете спокойствие и понимание того, что с вами случилось. Сейчас вы находитесь в Особом пересылочном лагере номер двадцать семь, а дальше… Поглядим и разберемся с каждым в отдельности. 

Последние слова улыбки с лиц стерли. Он продолжал:

Меня зовут Александр Васильевич Пулков, обращаться можно либо по имени-отчеству – привыкайте, либо – гражданин капитан. Я переводчик и координатор Третьего отделения лагеря по вопросам военнопленных. Готов выслушать каждого с его личными просьбами или проблемами по понедельникам после ужина. А это, - он указал рукой на высокого ростом старшего офицера, - полковник Дмитрий Федорович Урин, начальник  Третьего отделения, филиала лагеря, в которое все вы, по крайней мере, основная часть, должны будете вскоре отправиться. После того, как проведете здесь несколько дней, связанных с протокольными мероприятиями, регистрацией, дезактивацией и прочими банными процедурами. Находится филиал в Москве, там заодно и со столицей познакомитесь, которую вам в ходе войны так и не удалось как следует разглядеть. Теперь же такая туристическая возможность появилась, к тому же, бесплатно. Чему вы должны быть бесконечно рады. Однако вынужден вас немного огорчить. Экскурсий в Кремль и на Красную площадь не обещаю, хотя и Лобного места тоже. Вы будете работать и восстанавливать то, что разрушили с воздуха. А также возводить новые объекты. Словом, трудиться, а не воевать. Отныне и навсегда.

   Роман Александра ТРАПЕЗНИКОВА «СПЯЩИЙ без НОМЕРА»