ДЕТЕКТИВЫ СМ

ПОДВИГ

КЕНТАВР

 

Василий МОИСЕЕВ

 

 

 

 

 

МЕТКА ниже ВАТЕРЛИНИИ
Глава из романа
ПРЕДЛОЖЕНА АВТОРОМ ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ НА САЙТЕ

Глава 28
Художник из генерала был никакой, но все же на его рисунке без труда угадывался контур китобойца, сильно накренившегося на волне на левый борт. Крен подтверждался накренившейся марсовой бочкой, и оголившимся правым бортом. Грушин посмотрел на офицеров, словно проверяя их реакцию на свое творение, написал на полубаке название китобойца – «Вдумчивый». Провел вдоль борта черту. Пояснил:
– Это ватерлиния.
Подумал немного, что-то прикинул, и нарисовал под ватерлинией примерно в центре судна круг с цифрой «10». Придвинул листок подчиненным. Те посмотрели, и ничего не поняли. Вопросительно уставились на генерала, ожидая пояснений. Ясно было лишь то, что с «Вдумчивого» пришла важная информация, но что конкретно означал рисунок в исполнении генерала, они совсем не понимали. Хотя оба догадывались, что ничего хорошего в шифровке не было, слишком уж озабоченный был вид у «художника».
Грушин встал из-за стола, прошелся по кабинету и, наконец, поделился своими мыслями:
– Примерно так, товарищи офицеры, выглядит «Вдумчивый» на одной из фотографий, сделанной с базы. Сильный крен оголил правый борт, а под ватерлинией, обратите внимание, виден аккуратный ровный круг с цифрой «10» в центре. Это не моя фантазия, не рисунок на вольную тему, а фотография.
Под Земцовым скрипнул стул. Майор поднял голову.
– Откуда этот круг взялся, товарищ генерал? Может, еще на ремонте в доке кто-то от безделья блеснул своими художествами?
Ни генерал, ни полковник Чернов не обратили внимания на несдержанность майора, в очередной раз забывшего попросить разрешения, прежде чем задать вопрос.
– Нет, майор, круг нарисован недавно, в океане. В холодных водах подводная часть судна хоть и слабо, но все же покрывается ракушками и всякой слизью, и если бы рисунок нанесли перед рейсом при доковании, он был бы либо полностью закрыт ракушками и не виден, либо не был бы таким отчетливым. Его нанесли недавно, несколько дней назад.
– Ничего не понимаю, товарищ генерал, – признался Чернов. – Если круг нарисовали недавно, в рейсе, то сделать это мог только кто-то из членов экипажа. Для этого, правда, надо иметь водолазное снаряжение, причем воспользоваться им можно только в дрейфе и скрытно. Но снаряжение громоздкое, в рундуке не спрячешь, рано или поздно попадет кому-то на глаза. Но даже если так, то какой смысл в рисунке? Ради чего надо было спускаться под воду, рискуя обнаружить себя, рискуя вообще жизнью? Баловство какое-то... Кому и зачем оно понадобилось? Не понимаю.
Грушин сел. Придвинул листок к себе, еще раз аккуратно и жирно обвел круг. Добавил:
– Как сообщает наш человек, круг по размерам и форме похож на торпедную пробоину…
Соратники переглянулись. Оба подумали об одном и том же, но озвучить догадку не осмелились. Слишком уж неординарный напрашивался вывод, и пусть генерал сам доводит мысль до логического завершения.
– Не исключено, товарищи офицеры, что это не простой рисунок, не просто круг, а предупреждение. Метка.
Земцов вжикнул молнией лежавшей перед ним кожаной папки, один раз, второй. Стул под Земцовым снова заскрипел.
– Метка? Кому, товарищ генерал?
Грушин посмотрел на майора, на стул.
– Не мешало бы, Анатолий Петрович, скинуть десяток килограммов, пока все стулья в моем кабинете не переломал. Думаю, метка адресована нам с вами. Более того, уверен в этом.
– Нам? – Чернов, в отличие от генерала, вроде обрадовался. – Выходит, ваши соображения насчет Антарктики нашли подтверждение? Значит, не зря мы хлопотали вокруг «Вдумчивого». А что же дальше, товарищ генерал? Ведь наши оппоненты, судя по метке, тоже времени даром не теряли.
Назвать оппонентов противником полковник не решился. Грушин вздохнул.
– Именно так и выходит, товарищи офицеры. Вполне возможно, что они каким-то образом раскусили нашу операцию, и в этом либо помог их человек из членов экипажа, либо произошла утечка с завода, либо противник действительно обладает огромными техническими возможностями, которых у нас нет. Лично я склоняюсь к последнему варианту. Не в силу интуиции или абстрактных предположений, а в силу приключений на «Вдумчивом» в этом рейсе. Считаю, что они все из одной цепи, все взаимосвязаны. Посудите сами: в обычной рабочей обстановке, не предвещавшей беды, упал за борт и едва не погиб опытнейший гарпунер, затем происходит неожиданная и странная авария с винтом, спустя некоторое время также неожиданно умирает шеф-повар, здоровый мужик. Случай с винтом особенно показателен, ведь даже если мы прокололись, даже если на «Вдумчивом» находится крот, но искорежить винт можно было только с помощью мощной подводной техники. И при этом, заметьте, никто из экипажа ничего не заметил и не почувствовал. И вдобавок к этому при подъеме из воды искореженный винт вдруг непонятным образом выпал из сверхпрочной грузовой капроновой сетки, словно Ихтиандр, и на глазах у всех исчез в глубине. А ведь странно изогнутые лопасти представляли собой очень важную улику, если можно так выразиться, и наверняка помогли бы нам увидеть кое-что интересное. Со слов водолазов, они такого «шедевра» никогда не видели. Наконец, этот таинственный круг ниже ватерлинии.
В кабинете установилась тишина. Со стороны бухты послышался теплоходный гудок, в другой раз Земцов непременно улучил бы момент и покосился в окно генеральского кабинета, однако лежавший на столе рисунок не располагал к любованию пейзажами. Земцов неотрывно смотрел на круг с цифрой, пытаясь разгадать предназначение. Генерал словно прочитал его мысли, спросил:
– Как думаете, товарищи офицеры, что может означать этот круг с «десяткой» в центре? Поскольку круг схож с торпедной пробоиной, не исключено, что нас предупреждают о возможной атаке на китобоец. Маловероятная, конечно, версия, но игнорировать ее ни в коем случае нельзя, ведь речь идет о жизни тридцати человек, причем в заложниках ситуации они оказались не по собственному желанию, а по нашей воле. Дай бог, если угроза касается только одного китобойца, а не всей флотилии. Я уже говорил с командованием флота, зондировал вопрос о направлении в тот район военных кораблей, но конкретного ответа не получил. Вопрос, сами понимаете, очень непростой, с кондачка не решаемый. С одной стороны, происшествия на «Вдумчивом» дают основания предполагать о чьем-то интересе к судну, а с другой стороны, все наши предположения строятся на непроверенных подозрениях. У нас нет ни одного обоснованного объяснения ни происшествиям, ни знакам. Улики есть, но фактов для их обоснования мы не видим. Что скажете?
Земцову не повезло, он оказался ближе к генералу, и потому вопрос вроде как адресовался ему в первую очередь.
– Может, «десятка» означает центр мишени? – Предположил майор. – «Яблочко», как на мишени в тире? Нас вроде предупреждают, что выстрел будет снайперским, и промаха не будет.
Грушин скривился в гримасе.
– Утешил, называется. От тебя, майор, слова доброго не услышишь. Что скажешь, Юрий Сергеевич, чем порадуешь?
Чернов улыбнулся, он никоим образом не желал доводить начальника до инфаркта, в отличие от неосторожного майора.
– Я наберусь наглости, товарищ генерал, и обобщу ваши предположения и предположения майора. Займусь плагиатом, так сказать. И вы, и Анатолий Петрович согласны в том, что нас предупреждают, и это похоже на истину. Если бы противник счел нужным атаковать проявивший непозволительное любопытство «Вдумчивый», он не стал бы устраивать всякие происшествия на его борту, а сразу пустил бы китобоец на дно, и мы не смогли бы ничем помочь. Как ни тяжело об этом говорить. А если это предупреждение, то цифра «десять» может означать количество дней, отведенных нам для прекращения эксперимента. Другой версии не вижу.
Грушин постучал пальцами по столу. Судя по глазам, версия ему пришлась по душе, и не своим оптимистичным раскладом, а весомыми доводами. Посмотрел на майора.
– Молодцы мы с тобой, Анатолий Петрович, дельную мысль подсказали Юрию Сергеевичу. Признаюсь, с ней трудно не согласиться. Да и, честно говоря, очень не хочется не согласиться. Думаю, для нас это не самый плохой вариант, сейчас главное – не ошибиться и не пойти по ложному следу. Давайте думать, какой шаг следует предпринять, чтобы убедить невидимого противника, что мы вняли его предупреждению, и прекратили операцию?
Окрыленный похвалой Земцов не задержался с ответом.
– Может, под каким-то предлогом снять «Вдумчивый» с промысла и отправить домой?
Генерал тоже не раздумывал, ответил сразу.
– Предложение стоящее, но рискованное. Вдруг противник сочтет, что с «Вдумчивым» мы отправляем на берег собранную за четыре месяца важную информацию, и предпримет меры, чтобы не допустить этого? Не лучше ли и не проще ли снять с промысла нашего человека, и первой же оказией отправить домой? Все, мол, мы умываем руки.
– Вместе с аппаратурой, – подсказал Земцов. – Секретную технику нельзя оставлять без присмотра.
Однако Грушин не согласился:
– Боюсь, что аппаратуру забрать не удастся, нам этого не позволят. В ней вся суть, в ней же хранится собранная информация. И оставлять нельзя, майор прав. Выход один – аппаратуру придется уничтожить на месте. Анатолий Петрович, что нужно сделать, чтобы сработал самоликвидатор? Это не повредит судовой поисковой аппаратуре?
– Не повредит, товарищ генерал. Самоликвидатор представляет собой небольшую емкость со специальным раствором, по сигналу емкость лопается, и раствор заливает и уничтожает все чипы и микросхемы. Через пять секунд аппаратура превращается в бесполезную коробку, тихо и незаметно.
– Что ж, на этой версии пока и остановимся. Если реальность соответствует нашим прикидкам, то мы все-таки получаем некий результат. Самое главное, наша операция косвенно подтвердила свидетельства американского адмирала Берда, по крайней мере, не опровергла, а витавшие вокруг Антарктики слухи о ее таинствах возвела почти в факт. Похоже, в Антарктике есть что-то такое, к чему мы пока не можем прикоснуться. Вернее, к чему нас не подпускают. Безусловно, тайное не стало явным, загадок, возможно, только прибавилось, но в любом случае материала для доклада руководству собрано достаточно. И материала серьезного. Согласны?
– На двести процентов, товарищ генерал! – выпалил Земцов.
Воодушевление молодого офицера было понятно, для него само участие в столь необычной операции было своего рода поощрением, тем более что операция имела шанс получить высокую оценку руководства и может положительным образом отразиться на всех участниках. Вполне вероятно, внеочередным званием. Это в обозримом будущем, а сегодня, если повезет, на столе может появиться бутылка коньяка. Повод есть, хотя операция еще не завершена.
Чернов развел руками, пожаловался с иронией:
– Майор забрал и мои проценты, товарищ генерал, огласил и мое согласие.
Генерал не рассердился.
– Молодо-зелено. За ними разве угонишься, Сергей Юрьевич. Итак, товарищи офицеры, какие будут вопросы?
Земцов встал, протянул папку:
– Товарищ генерал, здесь сведения о Михаиле Никитине, электрике «Вдумчивого», собранные по вашему приказу.
Грушин нахмурился. Папку открывать не стал, а молча убрал в стол, причем с таким решительным видом, словно избавлялся от ненужного балласта.
– Благодарю, Анатолий Петрович, за проделанную работу, но разработку Никитина придется прекратить. И не только Никитина, а и всех остальных фигурантов по этому делу. Пока, по крайней мере, до полного выяснения обстановки с «Вдумчивым». Не будем дразнить зверя, чтобы, не дай бог, такая же метка-предупреждение не появилась на борту китобойной базы. Согласны?
Офицеры встали одновременно и дружно ответили:
– Так точно, товарищ генерал!
Оба подумали, наверное, об одном и том же. О том, что всего полгода назад логичные и обоснованные сейчас предположения генерала выглядели не только неубедительными, а странными. И неудивительно, что оба тогда мало верили своему генералу.

Роман Василия МОИСЕЕВА «МЕТКА ниже ВАТЕРЛИНИИ»
опубликован в журнале «ПОДВИГ» №4 за 2017 год (АПРЕЛЬ)

 

 

Статьи

Обратная связь

Ваш Email:
Тема:
Текст:
Как называется наше издательство ?

Посетители

Сейчас на сайте 357 гостей и нет пользователей

Реклама

Библиотека

Библиотека Патриот - партнер Издательства ПОДВИГ