Сергей ПИНЧУК-ГАЛАНИ
СУЛИМСКОЕ ДЕЛО
Глава из повести «КАПИТАН ХРИСОВЕРИ»
ПРЕДЛОЖЕНА АВТОРОМ ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ НА САЙТЕ
Пуля Петерса, которую в России почему-то называли «бельгийской», имела цилиндро-коническую форму и большое углубление в нижней части. Вес ее составлял 49,56 грамма, а начальная скорость достигала 304,8 метра в секунду.
Именно такая пуля из литтихского штуцера ровно в полдень 7 июля 1854 года, вращаясь в полете, пробила мундир капитана английского фрегата «Файрбранд» Гайд-Паркера, вырвав клочок материи, и, сплющив головку, вошла в его тело чуть левее сердца. Последним осознанным в его жизни движением, Гайд-Паркер схватился рукою за грудь и грузно вывалился за борт шлюпки.
Хрисовери отнял щеку от орехового ложа приклада и, оглянувшись назад, спокойно отдал команду:
– Ребята, помните, чему я вас учил! Не торопитесь в пальбе, стреляйте метко в лицо неприятеля. Третья шеренга, передавайте ружья не суетясь! Пли!
Залп охотников поразил почти всех англичан. Вскоре на катере остался всего один из гребцов; ошарашенный происходящим, он выронил из рук весло: лодка завертелась, и ее стало уносить по течению.
Хрисовери успел заскочить за деревянный пакгауз бывшего здания сулинской таможни. Его порадовало, что бойцы расторопно перезаряжали ружья и передавали своим товарищам, которые целились в приближающиеся баркасы. Оттуда уже показались дымки, и вскоре пули со свистом стали проноситься над головами греческих охотников, впрочем, не нанося им особого вреда. Хрисовери перебежал двадцать метров влево, где в камышах залегла еще одна группа его охотников под руководством Элефтерия. Наклонившись к нему, Аристид указал на третий баркас, шедший чуть поодаль двух первых, в котором сидели английские морские пехотинцы, – их ружья были уже наизготовку.
– Смотри, парень, смотри, они гребут в твою сторону!
– Вижу, Аристид.
– Как уговорились, стреляем по моей команде. Никто, слышите меня, никто, – капитан обратился уже к лежащим рядом грекам, – не начинает без моей команды!
Хрисовери для устойчивости опер штуцер на обломанное древко. В прорези прицела его винтовки показалась голова высокого человека с эполетами на плечах. Он что-то возбужденно говорил, показывая своим подчиненным на заросли кустарника правее того места, где находились греки.
– Может, пора? – Элефтерий толкнул его в бок.
– Нет, еще пару минут ждем! Стреляем дружно и кучно, после того, как первым выстрелю я, передай по цепи.
Элефтерий отполз. Хрисовери снова приложился к ружью, глядя через прорезь «пятки» в сторону англичан. Представляя все будто в замедленном движении, он увидел, как посланная им пуля разбила череп английского офицера, как гнилой арбуз.
– Пли! – скомандовал Аристид Элефтерию. Грянул новый залп, сразивший половину команды десантного баркаса. Хрисовери заметил, как со стоявших на рейде кораблей стали спускать новые баркасы, услышал тревожный звук горна и хриплые, отрывистые команды орудийных комендоров. Ближайшее судно разворачивалось бортом к пристани. «Хорошо, что солнце смотрит им прямо в глаза», – успел подумать Хрисовери, как тут же был накрыт ошметками жидкой грязи и листвы. Противно ухнув, за спинами греков разорвалась первая бомба.
– Спокойнее, ребята! Это только начало! – Хрисовери, перезарядив винтовку, пригибаясь, снова побежал на правый фланг. Там уже разгоралось нешуточное дело. С баркасов, которые, покачиваясь по волнам, шли прямо на пристань, открыли шквальный, но беспорядочный огонь. От бортов фрегата поочередно взвивались дымки, следом слышались хлопки разрывающейся шрапнели, ядра, свистя, проносились над пристанью и падали поодаль, поднимая фонтанчики грязи.
«Еще не пристрелялись!» – удовлетворенно подумал Хрисовери. Однако, добежав до своих людей, залегших в цепь вдоль земляного вала, идущего от здания таможенного карантина, он увидел, что все было не так уж и гладко. Николай Килофереди из Анхилоя, морщась от боли и отчаянно ругаясь по-русски, сидел на земле, из его спины, посеченной осколками, сочилась кровь.
– Где его так зацепило?
– У входа, капитан.
– Всем в укрытие, занять места у бойниц.
Выглянув в окошечко, Хрисовери едва успел отпрянуть. Раздался оглушительный хлопок. Выстрел из каронады (гладкоствольное артиллерийское орудие) снес часть деревянного покрытия, которое обрушилось на греков. Хрисовери вытер рукою испачканное грязью и копотью лицо.
– Живы все?
– Кажется, да, капитан.
Он оглядел своих ребят. Еще не обстрелянные и притихшие, они расползлись по разным углам, как взъерошенные воробьи. Хрисовери снова выглянул из обломков укрытия. За спиной он почувствовал запах гари –ракеты и ядра подожгли сухую древесину, из которой был сколочен пакгауз. В десяти метрах от себя он увидел баркас с маленькой пушечкой, которой лихо управлял дюжий англичанин. Глаза его яростно блестели, а здоровые жилистые руки исправно подкидывали в черное жерло пушки новые заряды.
Хрисовери почувствовал влагу на лице и машинально смахнул ее рукой – тыльная сторона кисти заалела от крови. Щепой или камнем ему рассекло щеку при взрыве ядра. Приступ злости внезапно охватил капитана. Подобрав оброненное ружье, он проверил, не забился ли ствол землей, проверил взводное устройство – оно также оказалось исправным. Несколько драгоценных минут ушло на заряжание штуцера: высыпав порох в ствол, Хрисовери вставил пулю донцем вниз, вместе с просаленной бумагой, затем, удалив обвязку и остатки надкусанной щипчиками гильзы, энергично вогнал пулю ударом шомпола до упора, поставив курок на боевой взвод.
«Получай, собачий сын!» – Хрисовери выстрелил, и бравый комендор, картинно вскинув руки, свалился в мутную воду. Греки встретили этот удачный выстрел громкими криками. Чтобы приободрить их, Хрисовери вскочил на земляной вал у самого прохода с обнаженной саблей в руке. Стоя под беглым ружейным огнем неприятеля и корабельных орудий, он что-то кричал, срывая голос, но что именно, он уже и сам через минуту не помнил. Из глаз его текли слезы, по щеке струилась кровь. Его бойцы в ответ потрясали оружием и беспорядочно стреляли. Главное, что успел заметить Хрисовери во время этого безумного порыва, – движение пароходов-фрегатов: они оба легли на другой курс, медленно и неотвратимо приближаясь к таможенному пакгаузу. Из их труб повалил густой дым. Солнце закатилось за тучу. «Сейчас они станут на якорь, развернувшись кормой, и всё – с нами будет покончено!» – вдруг осознал он. Просвистевшая в этот же момент пуля сшибла с Хрисовери феску, и капитан, придя в себя, спрыгнул с возвышения. Следом, не долетев нескольких метров, взорвалась очередная бомба, обдав его жаркой пороховой волной...
Нужно было передислоцировать людей. Аристид просчитал замысел англичан: подогнав с рейда фрегаты, они собирались в упор расстрелять их ненадежное укрытие, а ближе к отмели высадить десант. Капитан сухо и отчетливо отдавал приказы – Иоанну несет бочонок с порохом, Федор и Панайот перетаскивают раненых, которых было, уже как минимум, трое.
Греки вовремя выбежали из пакгауза – он разлетелся от точного попадания бомбы, следом в небе взвились огненные змеи и, шипя, рассыпая в полете блестящие искры, вонзились в частокол, вспыхнувший, как спичка. Через минуту все позади превратилось в сплошную огненную стену. Казалось, что даже вода занялась огнем – языки пламени танцевали сиртаки на причале, сливаясь с речной гладью.
Пройдя перебежками чуть больше километра, отряд Хрисовери оказался на самом конце полуострова. Раздвинув заросли, капитан увидел, как дюжие морские пехотинцы, пыхтя, подтаскивают тросами лодки на отмель, вынимая из них пушки, ядра и амуницию. Англичане решили обойти укрепление со стороны камыша. Справа по ним вели огонь люди Элефтерия. Выстрелы их были редки, видимо, запасы пороха и пуль иссякали. Хрисовери расположил своих бойцов в два заслона, приказав изготовиться к стрельбе по команде.
Передовая группа морских солдат почти полностью высадилась на берег. Впереди них с палашом в руке бежал офицер. Он остановился на секунду, приложил палец к губам, указывая саблей направление, где залег взвод Пасхали.
«Понятно, англичане хотят обойти нас с тыла и перестрелять, как куропаток. На этот раз им придется побыть в роли птицы», – решил Хрисовери. Он поднял пистолет, тщательно прицелился и выстрелил. Его бойцы сразу же открыли шквальный огонь – с десяток англичан, не успевших толком разгруппироваться, были моментально убиты. Остальные, побросав оружие, рванулись к лодкам, где также стали легкими мишенями для второй группы греков, спокойно расстреливавших отступающих пехотинцев. На мгновение все звуки стихли. Было слышно, как испуганно кричат какие-то речные птицы, растревоженные непривычным для них шумом и пальбой, потрескивая, догорали остатки пакгауза.
Все, уходим! – Аристид махнул саблей. Его отряд вслед за проводником, по грудь в болотистой жиже, стал пробираться по топи в сторону города Сулины. На этот раз Хрисовери шел последним. Там, где еще недавно они держали оборону, снова рвались бомбы, раздаваласьружейная стрельба. Он услышал легкий свист и мгновенно остановился, целя пистолетом по направлению к месту, откуда раздавались странные звуки. Камыши раздвинулись – Хрисовери увидел прокопченные от сажи и пороха счастливые физиономии Спиридона и Ангели. Впервые за последних два с половиной часа капитан позволил себе рассмеяться от души.
Повесть Сергея ПИНЧУКА-ГАЛАНИ «КАПИТАН ХРИСОВЕРИ»
и АВТОРСКОЕ послесловие "РУССКИЙ ЕВРОПЕЕЦ"
опубликованы в третьем выпуске журнала «КЕНТАВР» за 2015 год
Сейчас на сайте 368 гостей и нет пользователей