Василий ГОЛОВАЧЕВ

ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ ЛЕС
Глава из романа

Плану майора Максима Реброва не суждено было сбыться в полной мере и в той последовательности, которую он сам себе наметил.
Больше часа они всем отрядом попаданцев копались в железном яйце инопланетного звездолета, отыскивая полезные вещи, которые могли понадобиться в ближайшем будущем. Набрали кучу "вилок", колец, "тарелок", десяток "фаустпатронов", одежду и "постельное белье". Кое-как уместили все вещи, кроме "фаустпатронов", в две большие "сумки", найденные в кормовом отсеке, аж с четырьмя ручками. Ассистент убитого профессора ботаник Костя даже пошутил по этому поводу, что пилоты аппарата были четырехрукими.
Опытный сержант Редошкин из группы Реброва (позывной «Дом») обнаружил несоответствие размеров отсеков – первого и кормового - и предположил, что между ними прячется еще один закрытый отсек толщиной около двух метров. При диаметре центральной части яйцевидного аппарата в шесть метров в этом месте отсек представлял собой огромную консервную банку. Однако найти в него вход не удалось ни со стороны кабины управления, ни со стороны кормы.
– Эх, был бы у нас ВСНД! – почесал в затылке раздосадованный сержант.
– Что это такое? – поинтересовался не менее разочарованный Костя.
– Взрывное устройство направленного действия.
– Я подумал – какая-то хитрая отмычка.
– Отмычка здесь не поможет.
– А как вы думаете, каков принцип движения этой ракеты? Дюз у нее нет, какие-то груши висят с трех сторон, топлива мы не нашли.
– Чего не могу сказать, того не могу. Разбираться в их компе надо, если он есть. Возможно, «яйцо» летало на антигравитации.
Вдали послышался тихий рокот.
Максим, присоединившийся к команде в последний момент, прислушался и через пару мгновений рявкнул:
– Все наружу!
– Зачем? – не понял Костя.
– Без вопросов! В темпе!
Выскочили из ракеты.
– Они? – оглянулся на Максима Редошкин, шаря по небу глазами.
– Больше некому.
– Экип?
– Полминуты на ПБ!
– Есть! – Сержант метнулся к своему "Хамелеону".
(Аббревиатура ПБ означала "подготовка к бою".)
Оба переоделись меньше, чем за минуту. Столпившиеся у кострища члены экспедиции молча смотрели на них, с опаской поглядывая на посветлевшее небо.
– Наверх! – приказал Максим. – Костя, Вениамин Витальевич, берите сумки. Рысью к соседнему болоту! Прячьтесь под защиту "мангров" и ждите моих распоряжений.
– Может, лучше в ракете отсидеться? – заикнулся Костя.
– Шарахнут из НУР – костей не соберете! Ракета не спасет, станет общей могилой. Вперед!
Мужчины схватили объемистые "сумки", бросились взбираться на склон кратера к зелено-желтой кромке "тростника" на валу.
– А я? – жалобно проговорила Вероника.
– За ними!
Девушка опрометью кинулась догонять спутников.
– Ты слева, я справа! – выкрикнул Максим. – Огонь не открывать до тех пор, пока не станет понятен замысел противника. Берешь африканцев с пулеметом, я возьму пилотов!
Редошкин показал кольцо из пальцев.
Оба рванули от ракеты, как при старте на стометровку, обходя с двух сторон группу поднимавшихся бывших пленников.
Вертолет, судя по усилившемуся рокоту, приблизился и находился уже в полукилометре от "базы" Максима. Но из-за раскидистых крон "секвой", "фикусов" и "баньянов" увидеть его было невозможно.
В воздухе бахнуло! Через секунду до слушателей донесся глухой звук разрыва.
Максим, выглядывающий из зарослей "тростника", определил, что стреляли из комплекса НУР, а взорвалась ракета уже на земле. Интересно, подумал он, по ком стреляют "борцы за свободу"? Неужели решили с утра поохотиться на "косуль"?
Бабахнуло еще раз. С отставанием в полсекунды прилетел звук второго разрыва. Затем третьего и четвертого.
Нет, это не охота на зверя! Для убийства косули хватило бы и одной НУР. Это охота, но на человека! Неужели по лесу действительно бегает еще кто-то из группы?!
Вертолет показался в окне между кронами "лиственниц" на высоте около 150 метров. Это был все тот же американский ОН-58 "Киова" фирмы "Белл", способный взять на борт до шести вооруженных десантников. Управляли им двое пилотов, второй из которых был еще и стрелком. Именно он вел огонь по какой-то перемещавшейся цели, используя НУР.
Похолодело в груди: уберечься от одной ракеты еще было можно, прячась за стволами деревьев, но от очереди из ракет укрыться было нереально, даже если боец был упакован в броник высшего класса.
Вертолет пыхнул дымком ракеты, упавшей куда-то совсем рядом, метрах в двухстах.
В стене "тростника" мелькнуло рыжее пятно, высунулась голова Кости.
– Стреляй! – азартно крикнул он.
Максим не успел ответить. Позади ботаника сгустилась тень, и удар кулаком в ухо отбросил Костю в заросли кустарника. Сквозь гул винтов "Киовы" послышался разъяренный голос сержанта:
– Лежать! Убью!
Вертолет сместился правее, еще ближе подлетая к кратеру с аппаратом на дне.
– Дом!
Редошкин услышал, через две секунды оказался рядом.
– Бьют по кому-то из наших!
– И я так думаю. Выходим под "вертушку" с двух сторон, ты на броске привлекаешь их внимание, а я попытаюсь снять пилота.
– Понял!
– Зигзагами, по команде! На пару секунд снимешь маскер, чтоб заметили, но не форси!
– Не дурак.
– Погнали!
Пояс открытого пространства между цепью "баобабов" и лесом рванул навстречу бегущим "призракам".
Вертолет появился над "баобабами", завис, лопоча лопастями, и выстрелил по кратеру! Раз, другой!
Дважды грохнуло так, что заломило в ушах, будто от взрыва целого склада боеприпасов! Кустарник, стену "тростника" и кроны деревьев пробили навылет дымящиеся осколки уничтоженной инопланетной ракеты.
Максим торпедой воткнулся в ближайший "баобаб", сообразив, что лучшего упора для винтовки не найдет. Припал к пузатому прохладному боку растения, устроил ствол "шепота смерти" на торчащей буквой "V" ветке.
Редошкин дал очередь из своего М4 по вертолету, и там наконец его заметили. Винтокрылая машина хищно развернулась к нему открытой дверью десантного отсека, в проеме которой торчал ствол пулемета.
– Уходи! -– крикнул Максим.
Сержант его не услышал в гуле винтов, но он был опытным бойцом и знал меру риска. Включив систему пиксельной маскировки "Хамелеона", превращавшей человека в бесформенное скопление пятен под цвет пейзажа, он бросился под защиту ближайшего "баньяна".
Ударил пулемет, пули плетью прошлись по траве, подбираясь к бегуну, метавшемуся то влево, то вправо.
Максим отыскал прицелом блеснувшую на солнце кабину вертолета. Взмолился в душе: повернись еще на полметра!
Голову пронзил странный эфемерный световой луч. Ему показалось, что кто-то огромный, как планета, задал ему непонятный вопрос.
И в этот момент раздался низкий подземный рык, напоминавший гул обрушившегося на землю оползня. Задрожала земля, затряслись, раскачиваясь, гигантские деревья!
Пулемет захлебнулся, потому что вертолет закачался в воздухе с боку на бок, словно шлюпка на волне.
Максим выстрелил.
Пуля "Лобаева" вошла точно в боковое стекло кабины пилотов и вонзилась в голову пилота, сидевшего за джойстиком управления.
Голова летчика дернулась, падая на панель управления.
Вертолет клюнул носом, взревел мотором, накренился, косо пошел боком и зацепил винтом крону "секвойи". Из люка с пулеметом горохом посыпались на землю чернокожие и смуглолицые десантники в камуфляже.
Вертолет врезался в жилистую колонну соседнего "фикуса", со скрежетом соскользнул к его подножию ломая лопасти винтов. Раздался удар, свист разлетевшихся осколков лопастей, грохот! Но взрыва бензобаков не произошло, иначе от него ничего бы не осталось.
Максим и Редошкин метнулись к нему, не теряя ни секунды. Два выстрела оборвали жизнь двух африканцев. Но их оставалось еще трое, уцелевших после падения, и расслабляться было рано.
Редошкин догнал хромавшего смуглолицего бородача, по-видимому, латиноамериканца, метнул ему в спину нож, однако бородач в этот момент оглянулся, и клинок вонзился ему в горло.
Максим вовремя заметил высунувшегося из травы второго боевика, заросшего до бровей черным курчавым волосом, нырнул на землю, спасаясь от автоматной очереди, перекатился и выстрелил.
Крик возвестил, что пуля "шепота смерти" нашла цель.
Оставался еще один боевик, самый здоровый и ловкий, но мериться силами со спецназовцами он не стал, бросился наутек. Редошкин выстрелил в мелькавшую между деревьями пятнистую спину, не попал, хотел было броситься в погоню, но Максим его остановил:
– Черт с ним, ему недолго осталось бегать. К "вертушке"!
Они подбежали к дымящемуся, оседавшему со скрипом и металлическими стонами вертолету. Кабина машины была смята в лепешку, стекла разлетелись по траве осколками неба.
Оба пилота были мертвы.
Командира, судя по нашивкам на летном костюме, лейтенанта, Максим снял еще в воздухе. Напарник пилота, капрал, белесый, худой, с залитой кровью головой, лежал в кресле, придавленный прогнувшейся потолочной балкой.
– Кто к нам с войной, тот уходит с миром, – оскалился Редошкин, сплюнул. – Белые парни, а умерли черными. По моим подсчетам, от всей их кодлы человек двенадцать осталось. А тот бугай, что скрылся, их пахан, это он тебя нагнал в лагере. Живучий, гад.
В кустах сзади зашуршало, появился Костя. На лице – только азарт и любопытство, ни тени страха, ни капли беспокойства или волнения.
– Копец? Всех замочили?
Редошкин позеленел:
– Я же тебе велел…
– Оставь, Жора, – сказал Максим. – Он из поколения соцсетей, мозги работают только на картинку в экране компа, чувства окружающих его не трогают.
Сержант закрыл рот. Сплюнул еще раз.
– Мне показалось, что перед твоим выстрелом лес загудел. Ты слышал?
– Слышал, тебе не показалось. Лес уже дважды реагировал на стрельбу этих ублюдков по местным олешкам. Мне даже сон приснился… – Максим замолчал.
– Что за сон?
– Потом расскажу. Надо сматываться отсюда. Вожак добежит до своих и приведет всю стаю.
– "Вертушку" осмотрим?
– Нет времени. Позже вернемся и похороним убитых, если их приятели этого не сделают.
– Вон там пулемет ихний валяется, – показал пальцем Костя, подбегая. – Можно с собой взять.
– Ты понесешь? – осведомился Редошкин.
– Он же тяжелый, я один не унесу.
– То есть предлагаешь тащить нам?
Костя только красноречиво пожал плечами.
Из-за кустов показались спешащие Вероника и Вениамин Витальевич, с трудом тащивший обе сумки.
– Я предлагаю… – начал Костя.
– Возьми сумку!
Ботаник оглянулся, со скучающим видом направился к спутникам, бурча себе под нос что-то нечленораздельное.
Вероника – глаза на пол-лица – бросилась к Максиму, но приостановилась, заметив трупы африканцев, глянула на покореженный вертолет.
– Они… погибли?
– Если бы не мы их, то они нас, – буркнул Редошкин. – Командир, я сбегаю, посмотрю, что от ракеты осталось?
– У нас нет времени.
– Я мигом. Африканцу надо как минимум полчаса добираться до лагеря, да еще столько же, если не больше, обратно. Мы успеем уйти.
– Сначала поищем того, по ком стреляли боевики. – Максим посмотрел на Вениамина Витальевича. – Профессор, мы ненадолго отлучимся, найдите "иву" погуще, мы проходили их семейку, и спрячьтесь под ветвями, пока мы не придем за вами.
– Лучше вместе, – робко сказала Вероника.
– Делайте так, как я сказал, и мы не задержимся.
Максим сориентировался и рванул в глубь леса, сразу взяв хороший темп.
Редошкин дисциплинированно последовал за ним, исполняя роль арьергарда. Во время операций подобного плана он не раз прикрывал спину командира группы и прекрасно знал свои обязанности.
Бежать далеко не пришлось.
Через 250 метров спецназовцы наткнулись на небольшие воронки в земле, оставленные взрывами вертолетных ракет, приостановились, откинув шлемы и вслушиваясь в шуршащую тишину леса.
Максим поднес ко рту ладонь, дважды крякнул по-утиному.
Никто не отозвался. Только по стволам "секвой" побежали местные "белки". Максиму показалось, что лесные великаны вокруг, на толстой коре которых красовались шрамы от осколков НУР, угрюмо поежились.
– Мир! – крикнул он, отказавшись от условных сигналов. – Чуб! Вера!
Ответом была вереница бабочек, вывернувшаяся из-за "баньяна" и закружившая вокруг бойцов.
– Бабочки! – прошептал Редошкин. – Чего им надо?
– Подожди, -– ответил Максим, поймав мелькнувшую мысль.
Он уже не впервые встречал "караваны" бабочек, и каждый раз эти создания приводили его к какому-нибудь открытию, наподобие ракеты.
Бабочки выстроились колонной и понеслись прочь, лавируя между деревьями.
– За ними!
Побежали, стараясь не отстать. Через полсотни метров наткнулись на воронку в лесной почве и следы крови на траве. Кинулись по следам и у молодого "фикуса" увидели прислонившемуся к голому стволу дерева спиной человека в "Хамелеоне". Шлема на нем не было, окровавленная голова свесилась на грудь. Он не пошевелился, даже когда подбежавший Максим тронул его за плечо.
– Хасик!
Раненный не ответил.
Максим осторожно приподнял ему голову.
Это действительно был Хасик – капитан Хасан Керзоев, мертвый.
Редошкин глухо выругался.
Максим на всякий случай приложил пальцы к шее оперативника, проверил пульс, разогнулся. Слов не было, в сердце вошла боль потери и осталась там холодным осколком взорвавшейся ракеты.
– Надо похоронить…
– Сначала уведем ученых на новое место. Вернемся – похороним. Возьми его штурм.
Редошкин вынул из рук капитана штурмовую винтовку LaRue, достал запасной рожок к нему, две гранаты величиной с орех.
– Это все.
– Пошли.
Через пять минут они вышли к низинке, окруженной не только "манграми", но и ветвистыми "ивами". Из-под одной из "ив" выбрались Вероника и Вениамин Витальевич.
– Слава Богу! – начала девушка и осеклась, увидев хмурые лица спецназовцев. – Что случилось?!
– Убит наш товарищ, – сказал Максим. – Нам придется позже вернуться и похоронить его. Где Константин?
– Пошел туда, – мотнул на заросли в полусотне метров, скрывающие кратер, Вениамин Витальевич. – Я пытался его образумить, но он слушает только себя. Сказал – надо проверить, не вынесло ли из ракеты чего-нибудь экзотического.
Максим стиснул зубы и метнулся к кратеру, крикнув Редошкину на бегу:
– За мной! Остальным – ждать!

Роман Василия ГОЛОВАЧЕВА «ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ ЛЕС»
опубликован в журнале «ПОДВИГ» №01-2021 (выходит в ЯНВАРЕ)